Инсценировка романа «Обещание на рассвете». Закулисье.
«Обещание на рассвете» — художественная автобиография Ромена Гари, щемящая история отношений сына с матерью, которая вряд ли кого-то оставит равнодушным. Даже после нескольких прочтений романа, многие эпизоды продолжали вызывать у меня сильные чувства. Боялся, что начав работу над текстом, это станет препятствием, лишить объективности. Так и вышло. Я читал главу за главой и понимал, что не смотрю на текст с должным спокойствием. Безуспешно пытался договориться с собой. Все исправил дедлайн.
История болезни
Сначала нужно было определить тему истории ее магистральную идею. Когда читаешь книгу, то кажется, все ясным, как день. Но когда начинаешь распаковывать, пересобирать, подчиняя сценическим законам, когда пытаешься найти идею, описав ее парой предложений, затем в одно предложение, в одно слово, то начинаются трудности. Роман, это полифоническое произведение с множеством сюжетных линий, ответвлений, размышлений, вместить, которые в театральную коробку сложно. Экран и сцена ограничены временем, вниманием зрителя, актерами, на сцене гораздо меньше свободы, нежели в книге.
Вместе с режиссёром мы определили несколько рабочих версий, стали собирать и скоро появились новые трудности. Было очевидно, что отношения с матерью сильно повлияли на жизнь Гари, во многом определили её и, скорее всего привели к самоубийству. Мы прочли «Жизнь и смерить Эмиля Ажара», «Ночь будет спокойной», дневники его бывшей жены Лесли Бланш и хотели объединить их с «Обещанием на рассвете», сделав таким образом историю Ромена Гари объемной. Эта идея казалась интересной, но ничего не складывалось. Мы зашли в тупик.
Главная трудность заключалась в том, что мы стали рассматривать «Обещание на рассвете», как историю болезни Ромена Гари и тесно связывать её с самоубийством, которое он совершил в конце жизни. Мы увязли в рыхлой массе идей, которые никак не собирались в стройный рассказ.
Ниже на скриншоте изображены рабочие карточки со сценами, разложенные на акты. Каждой сцене или эпизоду я давал название, которое выражало ее действенное событие.
В конце концов режиссер предложила не писать анамнез Ромена Гари, а настояла вернуться к роману, и рассказать ту историю которую хочет автор. И все естественно сложилось.
Илона
Один из болезненных этапов в работе над романом — сокращение и удаление эпизодов. Так или иначе это необходимо сделать. Сцены, которые не влияют на ход истории в сценической версии скорее всего будут балластом. Поэтому от них лучше избавиться, что мы и делали. Но был один эпизод, который произвел на меня впечатление. В романе Ромен Гари один раз коротко упоминает девушку по имени Илона. Говорит, что любил ее и, что их разлучила война. Мы нашли эту девушку и в месте с ней потрясающую историю. Приведу текст сценической версии, которая, к сожалению не вошла в спектакль.
Здесь стоит упомянуть об одном важном эпизоде в моей жизни, о котором я думал умолчать. Это произошло почти сразу после выхода книги «Обещание на рассвете». За несколько месяцев до войны я влюбился в одну юную венгерку. Мать доброжелательно смотрела на нашу связь. Мы должны были пожениться. В общем, у Илоны были черные волосы и огромные серые глаза. С тех пор я никогда не видел подобных глаз, но вы ведь знаете, все зависит от того, как смотришь…Илона была очень хрупкая… Порой неделями не вставала с постели, и если улучшения не наступало, уезжала. Я думал, что никогда не смогу жить без нее, но мы всегда можем, и вот это-то и есть самое омерзительное. Она уехала в Венгрию перед самой войной, чтобы сообщить родителям о нашей свадьбе, но не думаю, чтобы она и в самом деле вышла за меня замуж, поскольку она знала… потому что я уверен, что она это знала и скрывала от меня… Ладно. Во время войны я все перепробовал, чтобы связаться с ней. Ничего. А потом, двадцать четыре года спустя, — как удар грома. Я был генеральным консулом в Лос-Анджелесе, и мне стукнуло уже сорок шесть, как вдруг я получаю открытку от Илоны. Нет, мне было сорок пять лет, сорок пять.«Дорогой Ромен, я приняла постриг в 1945 году, после отъезда из Венгрии, я монахиня в одном из монастырей в Бельгии. Спасибо, что вспомнил обо мне в «Обещании на рассвете». Будь счастлив». Земля ушла у меня из-под ног. На обороте я прочел адрес бельгийского монастыря. Посылаю телеграмму, пишу, ничего. Молчание. А затем получаю другое письмо. С теми же словами, что и в первом. Тогда я пишу нашему консулу в Бельгии. Прошу его навести справки... Я узнаю, что Илона не в монастыре, а в психиатрической клинике, что у нее шизофрения уже двадцать пять лет и ей все хуже и хуже.Я все понял, но как же поздно! В Ницце, когда Илона чувствовала, что «это» приближается, она укладывалась в постель, отдыхала, а если «это» усиливалось, уезжала в Швейцарию, в клинику. Я ничего не замечал. Год прожил с шизофреничкой, ни о чем не догадываясь.После получения письма я сел на самолет. Но дал задний ход и вернулся. Все-таки настоящее должно быть съедобно. Я не имел права так с ней поступить. Нет, не имел. Она на тридцать лет постарела и в психическом плане — полная развалина… Она даже не могла защитить себя, сказать «нет»… Это было бы насилием над нашим прошлым. Наверняка для нее было важно остаться красивой. Я не поехал к ней. Она осталась красивой. Самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел и которую я любил.Немногим позже, сестра Илоны ощутила очаровательную и милосердную потребность сообщить мне, что у Илоны бывают проблески сознания лишь на пятнадцать минут в день и что в эти моменты она всегда с любовью говорит обо мне… Илона поехала в Будапешт навестить свою семью, нас разлучила война — еще одно поражение, вот и все…
Верится с трудом
История жизни Р.Гари, описанная им в романе, настолько потрясающая, что в некоторые эпизоды и факты, действительно сложно поверить. Например, биограф Гари француженка Мариам Аниссимова в своей книге «Ромен Гари, хамеллеон» утверждала, что мать Гари не была актрисой, не играла в театре и, что они никогда не жили в России. И тут произошла удивительная история. Работая над романом, я нашел передачу на «Эхе Москвы» где инженер электронщик из Москвы Александр Васин, вдохновленный жизнью Гари, решил узнать как было на самом деле. С помощью своего друга, он поднял архивы, которые в конце концов подтвердили то, что Гари с матерью жили в Москве и, что его мать была актрисой. Он нашел театральные афиши, паспортные данные которые все это подтверждали. Затем он написал Мариам Аниссимов, прислал архивные копии, та признала ошибку и обещала исправить ее в следующей редакции книги.
Запись передачи на «Эхе Москвы» https://echo.msk.ru/programs/diletanti/2370495-echo/. Я пытался связаться с ведущим, чтобы посмотреть на архивные материалы, но пока безуспешно.
Анестезия сердца
Если из романа убрать юмор, то выйдет весьма тяжелая история после которой думаешь: «что позволило Гари пройти все эти трудности?», «как это человек вообще выжил?». Мне довелось задать эти вопросы психоаналитику Аурелии Коротецкой, которая любит творчество Гари. Тогда она вспомнила эпизод из романа «Корни Неба». В немецком концентрационном лагере, куда Гари попал во время войны, он придумал способ борьбы, с поголовно охватывающим заключенных отчаянием. Гари думал о слонах, воображал, как они огромные и сильные преодолевают любые преграды на пути к свободе.
Спектакль в театре Вахтангова https://vakhtangov.ru/show/promise_at_dawn/
Режиссер Спектакля Лейла Абу-аль-Кишек