Лобовые сцены

Недавно наблюдал в фильме, примерно такую открывающую сцену.

В городе орудует серийный маньяк Компот-убийца, который ест людей. Полиция найти его не может. Город в страхе. Каждый человек, выйдя из дома, может стать жертвой. Журналисты потребовали провести пресс конференцию с комиссией по расследованию. И вот чиновник рассказывает о ходе расследования. Ему нужно убедить граждан, что все под контролем. Но на самом деле это не так. У полиции нет ни одной нитки.

Построена она была так. В лоб. Выходит актер, играющий чиновника, изображает страх и смущение, говорит смято и уклончиво. Зритель через пару секунд, конечно, понимает, что если люди из комиссии по расследованию так себя ведут, то дела плохи. И какие бы дальше ни были вопросы от журналистов, смотреть на это будет не интересно. Все ясно, догадываться уже не о чем. Журналисты, зрители, чиновники — все знают, что дела плохи.

А можно так. Выходит чиновник. Журналисты задают вопросы о расследовании дела Компота-убийцы. Чиновник отвечает уверенно. Журналисты продолжают давить, задают каверзные вопросы и в какой-то момент, ответы чиновника не звучат с той же уверенностью, что в начале. Но в конце конференции чиновник неожиданно заявляет, что на самом деле, полиция вышла на след маньяка, и что была погоня. На несколько секунд в зале возникает все умолкают. Слышны звуки за окнами, скрипы стульев. В эти тихие секунды у жителей города рождается надежда. Чиновник уверяет, что маньяк сейчас дрожит в углу своей детской комнаты и плачет. Найти его по слезам — дело времени. А вот журналисты своим шумом только усиливают тревогу граждан. Он призывает всех быть терпеливыми, беречь себя, близких и ждать окончания расследования.

После пресс конференции, чиновник заходит в туалет, смотрит в зеркало, пытается выпить таблетки, но его руки дрожат и таблетки рассыпаются на кафельный пол туалета. На его лбу выступает пот, он умывается, снова смотрит на себя, и вырывает из стены раковину.

В первом случае мы видим чиновника, который жалко оправдывается перед журналистами. В сцене нет интриги. Все карты выложили в течении 5 секунд: дело плохо, чиновник врет. Во-втором случае зритель остается в неведении. До конца пресс-конференции не ясно кто прав. Во-вторых, когда чиновник вырывает раковину мы еще не знаем в связи с чем. Он волнуется за бедственное положение или за свою карьеру? У зрителя нет ответов, но он точно знает, что здесь что-то не так. И остается у экрана.