Война
Записал свои впечатления о войне
Мне было десять, когда впервые услышал звуки выстрелов. Пугающий треск автоматных очередей раздался на соседней улице. В те годы оконные рамы были еще деревянными, с годами они рассыхались, слабели, и стекла дрожали от каждого громкого звука за окном. Когда мама вбежала в детскую, я сидел на полу у окна, испуганный до чертиков. Она увела меня на кухню, схватила телефон — звонила, говорила и плакала.
Через несколько дней за отцом пришли военные. Он улыбался, как будто ехал в командировку, но когда прощался, я понял, что дела плохи. Меня с сестрой отправили к родителям матери — небольшой шахтёрский город на Донбассе. На вокзал мы долго и мучительно ехали в душном потоке машин с белыми ленточками на зеркалах — знаком, что это гражданские.
Мама звонила раз в неделю. У междугородних звонков был особенный, узнаваемый звонок — и мы со всех ног мчались к телефону. Но бабушка всегда сначала уводила нас в другую комнату, закрывала дверь, и потом поднимала трубку. Говорила тихо, сдержанно, как будто хотела заглушить саму возможность плохих новостей. В это время мы сестрой прижимались к двери и слушали. Рядом лежала большая стопка грампластинок. Вверху всегда были записи юмористических концертов Евгения Петросяна. Бабушка обожала его, и каждый день заряжала какую-нибудь пластинку. Голос Петросяна всегда казался фальшивым, неуместным, но сидеть на нем было мягко. Мы внимательно следили за выражением лица бабушки, за ее губами и глазами, пытаясь разгадать новости об отце. После тезисного диалога, бабушка звала нас к телефону. Слышать мамин голос было новым, неизвестным до сих пор счастьем. Я спрашивал об отце, о том как скоро закончится война, когда мы вернемся домой и звонил ли мне кто-то из одноклассников. А потом приходило время прощаться. Голос мамы исчезал и приходили унылые короткие гудки.
Война закончилась в конце июля. В августе за нами приехали родители. Мама похудела, глаза стали старше, но голос не изменился. Шуток отца я тогда не понимал, но мне нравилось когда он улыбался. Этот день мог бы стать одним из самых счастливых, но бабушка тоже захотела победы. Она выставила счет родителями за наш летний лагерь для беженцев. С деньгами тогда было туго. Война. Родители просили отсрочки, но бабушка жаловалась на дорогие междугородние звонки, наш звериный аппетит и навсегда утраченные нервные клетки. В конце концов, отец отдал ей все деньги, что у них были с собой. Мама просила отца не принимать близко к сердцу, все эти жалобы стариков, но отец был непреклонен. По дороге домой, в поезде мужики обратили внимание, что мы больше восьми часов не ели и предложили хлеб с селедкой. Это был вкус победы — соленый и дурно пахнущий. Но мы были счастливы.